Реальное училище в ст. Урюпинской стало первым средним учебным заведением в Хоперском округе.
Система образования в ней начала развиваться в 1858 г. с переводом сюда из ст. Алексеевской окружного центра. 25 января 1877 г. вышло Высочайшее повеление Госсовета учредить в станице шестиклассное реальное училище с основным и коммерческим отделениями. Классы и отделения открывались и закрывались в последующие годы. 23 июля директором был назначен статский советник С. Ренчинский, кандидат физико-математического факультета по отделению математических наук Харьковского университета. А 5 декабря следующего года именным указом в донских реальных училищах ввели форму обмундирования — ее полагалось носить и вне стен учебных заведений, обязательно имея при себе ученический билет.
Преподавались геометрия, черчение, естественная история (наподобие естествознания), арифметика, Закон Божий, русский, немецкий, французский языки, алгебра, физика, история, география, рисование, чистописание, пение, гимнастика. В 1894 г. обучалось 163 ученика. Через четыре года — 188, в том числе 49 казаков и даже два иностранца. Все они в начале учебного года проходили полный медицинский осмотр, а во время большой перемены врач принимал детей с «лёгкими» болезнями. К ней же служители училища «приготовляли» чай с двумя кусками сахара и куском белого хлеба за три копейки. Отличников заносили на красную доску, шалунов — на чёрную. За провинности, а запретов было множество, реалистов могли наказать гауптвахтой (карцером), а то и вообще исключить. Ученикам не разрешалось посещать театры, кино, кафе и прочие увеселительные заведения, находиться на улице в позднее время.
Устраивали вечера. В программе первого отделении — игры, во втором — музыка (звучали рояль или фисгармония). Практиковались военно-гимнастические прогулки — ученики ходили в строю под барабанный бой с песнями, недаром с первого класса обучали умению «стать во фронт» при встрече с высоким чином. Навык оценили почетные гости — 26 июля 1898 г. реальное училище посетил наказной атаман генерал-лейтенант Алексей Короченцев, а вскоре, 20 августа, — генерал-лейтенант Генерального штаба Маслиновский.
С 1880 г. в Урюпинском (Хопёрском) реальном училище действовала метеостанция 2-го разряда. Сведения о ежедневных наблюдениях каждый месяц передавались в Главную физическую обсерваторию в Санкт-Петербург. На Всероссийской выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде метеостанции присудили диплом третьей степени. В память об этом на краю крыши бывшего здания училища со стороны двора до сих пор стоит глобус.
В соответствии с «Гражданским управлением» 1835 г. в гимназии и училища принимали независимо от сословности. На деле детям казачьей бедноты, немногочисленных рабочих, мелких служащих попасть на обучение было непросто в отличие от выходцев из зажиточных семей. В 1906-м ученик Урюпинского реального училища Масленников покончил жизнь самоубийством. Либеральная общественность восприняла суицид как протест против полицейского режима, господствовавшего в училище. В 1908-м старшеклассники затеяли выпуск рукописного журнала под названием «Реалист» — высмеивали плохих, на их взгляд, учителей, критиковали методы преподавания. Авторов, включая 12-летнего Александра Селиванова и 15-летнего Алексея Селивёрстова, исключили. Вскоре почти всех исключённых, кроме Александра и Алексея, восстановили. Став революционерами, оба погибли во время Гражданской войны, их имена сегодня носят два переулка в разных концах Урюпинска. Революционными идеями прониклись далеко не все реалисты. А среди их преподавателей были люди весьма достойные.
«Хотя Пётр Степанович Флоров не имел учёной степени и звания, но был далеко известен за пределами ст. Урюпинской и Области войска Донского как незаурядный и способный математик. Он являлся корреспондентом Главной физической обсерватории, принимал многократное участие в съездах русских естествоиспытателей и врачей. Был членом Донского общества любителей астрономии и физики и Харьковского математического общества. Многие его работы по алгебре и тригонометрии печатались в целом ряде записок и трудов русских учёных обществ», — писал краевед Борис Лащилин. В церковно-приходской летописи Вознесенского храма фамилия написана как Фларов, училище он возглавил в марте 1903 г.
Учителем рисования в местных реальном и окружном училищах трудился талантливый Василий Карпович Моргунов, почти пятьдесят лет жизни посвятивший преподаванию. Работы его учеников, получавшие отличную аттестацию, неоднократно демонстрировались на всероссийских выставках в Нижнем Новгороде, Москве, Новочеркасске и Харькове. А в 1882 г. урюпинские реалисты участвовали в конкурсе работ по рисованию и черчению в Императорской академии художеств.
До сентября 1907 г. училище располагалось в наёмной двухэтажке, западным крылом смотревшей на центральную площадь, южным — на теперешнюю улицу Гагарина. 5 октября 1903 г. Пётр Флоров на публичном торжественном акте по случаю 26-летия училища произнёс речь, заявив, что дом госпожи Москалёвой, где оно располагается, совершенно непригоден для учебного процесса (по другим данным, здание принадлежало купчихе Полуниной — возможно, это одна и та же особа, сменившая фамилию, или же здание было продано другой владелице). Плата за наём составляла две тысячи рублей — немалые деньги.
Ещё в 1897-м отмечалось, что наёмное помещение пригодно только для 84 учащихся, а их бывает свыше двухсот. Отсутствовали рекреационная комната, гимнастический зал, коридоры — проходы местами шли через классные комнаты, кое-где сужаясь до тесноты ущелий. Классы были переполнены учениками и находились очень близко друг к другу, поэтому уроки велись при закрытых дверях. Вентиляции не имелось, а проветривание через оконные форточки не выручало. Училищный двор походил на базар: купец Каверин, фруктовщик Аллах-Вердианц, сама домовладелица, то вселяющаяся сюда, то выселяющаяся, соседями были беспокойными. При получении товара с железнодорожной станции двор запруживался подводами, кишел людьми и лошадьми под шум, гам, брань в довершение к ещё и хлебной ссыпке. Дополнительный класс не имел собственного пристанища и слушал уроки в бараке, когда позволяла погода, в физической «аудитории», в рисовальном классе. Арендаторша, бывало, выделяла одну-две комнаты, но потом забирала обратно. Фундаментальная и ученическая библиотеки, рисовальный класс, исторический и физический кабинеты, мастерская, канцелярия и другие помещения часто перемещались с одного этажа на другой, что вело к преждевременной гибели ценных учебных пособий и досрочной изнашиваемости имущества. В 1901-1902 гг. допустили сверхсметный приём учеников, вызвавший педагогические недочёты, обнаруженные при обзоре успешности учащихся. Смрад и антигигиена повлекли за собой заболевания среди воспитанников. В 1903-м педсовет постановил прекратить приём учеников во все классы за исключением первого.
Проблему не замалчивали — ходатайства о постройке собственного здания для училища подавались ещё в 1877 г. директором Ренчинским. Получали сплошь отказы. Причиной в 1878-м, в частности, стало банальное «денег нет» — значительные расходы «по исправлению казаков на службу». Искали варианты: приспособление съезда мировых судей (сегодня это центр «Максимум»), постройку собственного здания, найм добавочного помещения. Бесплодные пререкания по поводу неосуществлённых идей длились 14 лет. Хлопотали не только директора — вопросом занимались почётный попечитель училища Васильев, предводитель дворянства Краснов и др.
В 1898-м решили строить исключительно на областные средства. Областное правление озаботилось выбором места и составлением проекта. Тогдашний директор училища Пестов в сотрудничестве с областным архитектором Ткачёвым составил проект здания, совместно с окружным атаманом Грековым избрал место для постройки, занимаемое бараком училища. В 1902 г. строительство главного здания, ледника, сарая и ямы оценили в 177 тысяч 646 рублей 90 копеек. Корпус был рассчитан на 250 учащихся с отводом в нём квартир для директора, письмоводителя, то есть делопроизводителя, и помощника классных наставников. В 1903-м кредит на постройку утвердили, проект и смету — ещё нет, так как между обывателями развернулась полемика по выбору места под постройку — в станичной или ярмарочной части. Одни высказывались против участка по соседству с городским садом, занятым училищным бараком, — рядом находилось болото, дающее вредные испарения и обуславливающее малярийные заболевания, невозможно было и поставить здание фасадом ни к северу, ни к югу, чего требовал порядок. Другие высказывались против привокзального места на песках, вблизи железнодорожных путей, водокачки и паровой мельницы: угольная пыль будет губительно действовать на лёгкие, а неумолкаемый грохот паровозов, свистки и гудки воспрепятствуют сосредоточенному вниманию учащихся, у которых может возникнуть и опасный соблазн побегать по рельсам и «пофланировать по дебаркадеру», то есть платформе. Словом, пытались определить, что хуже — ярмарка, болото и малярия или вокзал, песок и туберкулёз. В 1903-м Петр Флоров остановил своё внимание на пустыре напротив одностороннего продолжения Покровской улицы (ныне Чапаева) недалеко от городского училища (современная гимназия), где площади хватало и под разбивку сада. Её в итоге и выбрали. По проекту архитектора Ивана Фомина строили с 1907-го по 1911-й (это нынешнее здание кадетской школы на улице 50 лет Победы). Внутри двора предполагалось выстроить домики для врача, надзирателей, дядек, повара и садовода, ученической библиотеки и музыкального оркестра, бани, мастерских, училищной больницы, астрономической обсерватории. И пристроить церковь. Но планам директора Флорова сбыться оказалось не суждено.
До нас дошли фамилии пяти руководителей учебного заведения, просуществовавшего в станице 41 год. Почти всех уже мы уже упомянули. Последним директорствовал Светозаров. Это в его бытность в училище 20 сентября 1917 г. открыли вечерние курсы для взрослых. В программу преподавания вошли русский язык, история, арифметика, геометрия, география, естественная история, физика, рисование, черчение, законоведение, общественно-политические, религиозно-нравственные и церковно-исторические беседы. Просвещением занимались недолго. Хотя во время Гражданской войны училище решили не эвакуировать, занятия в нём, надеясь на лучшие времена, отложили до октября 1918-го. Обучение возобновилось, но потом училище вновь было закрыто.
Доверием у новой власти оно не пользовалось. В «Урюпинской правде» за 1 мая 1937 г. читаем: «Преподаватель училища Светозаров в годы гражданской войны оказался министром просвещения в белом правительстве Каледина. Реальное училище дало первое пополнение в белогвардейские отряды генерала Потоцкого и Дудакова, организовавших восстание на Хопре против Советской власти. В школах ст. Урюпинской ковались кадры, на которые опирался старый, монархический строй».
Н. АРБУЗОВА, завотделом этнографии Урюпинского художественно-краеведческого музея.
СПРАВКА. Обучение в реальных училищах Российской империи длилось шесть-семь лет и было платным, составляя примерно 25 рублей в год — месячный заработок рабочего средней квалификации. Принимали только мальчиков. Упор делался на предметы естественного цикла. Выпускники могли поступать в технические, сельскохозяйственные, коммерческие институты, а позже, сдав дополнительные экзамены, — в университеты. К 1914 г. в России насчитывалось почти 285 реальных училищ, в них обучалось больше 80 тысяч человек. Упразднены после Октябрьской революции. Их аналогами можно считать школы фабрично-заводского обучения и техникумы.
НА СНИМКАХ: здание реального училища с начала прошлого века не изменилось; повседневная вещь, ставшая музейным экспонатом, — бляха форменного училищного ремня; дореволюционные учащиеся.