Так получилось, что когда-то, уже давно, мне не раз доводилось общаться с участниками Сталинградской битвы и детьми Сталинграда, жившими в разных уголках нашей области. Многих из этих людей уже нет в живых, а их голоса, голоса свидетелей происходившего, так и звучат. Постараюсь воскресить ушедшее, ведь какую-то часть из того, что слышал, записывал для памяти. И не ошибся — это важно и тогда, и сегодня, ведь продолжается судебный процесс о признании геноцидом советского народа установленных и вновь выявленных преступлений немецко-фашистских захватчиков и их пособников на оккупированной в период с июля 1942-го по февраль 1943-го территории области.
— Сталинград, казалось, целиком превратился в один огромный костер, неба было совсем не видно из-за густого черного дыма. В первую очередь немцы бомбили центр города, где были вокзал и телеграф, бомбы падали на школы и больницы. Не оставалось ни света, ни воды, ни телефонной связи. Но потом было контрнаступление, победа, праздничный митинг и одна на всех радость! Через годы после войны, в 50-х, на Аллее Героев я неожиданно услышала немецкую речь — это были туристы — и лишилась чувств. Пусть не все немцы хотели воевать, но их язык остался для меня языком врага, причинившего неисчислимые страдания нашему народу.
— Я воевал на разных фронтах, но сильнее всего запомнились бои под Сталинградом — это была моя малая родина (я родом из Кумылженского района), здесь я получил боевое крещение, и здесь пришлось увидеть множество смертей, как нигде еще, и похоронить многих боевых товарищей. Наша часть оборонялась на том месте, где сейчас мемориал «Солдатское поле» в Городищенском районе, а победу мы встретили на заводе «Красный Октябрь».
— В 41-м я закончила школу с отличием, готовилась поступить в медицинский институт — ни о чем плохом не думалось. Но на следующий день после нашего выпускного началась война. Когда я закончила первый курс, она добралась до Сталинградской области (мы жили в нынешнем Серафимовичском районе). Об учебе пришлось забыть. Вместе с другими жителями мы ремонтировали дороги, засыпали землей воронки от взрывов. Помню, как немецкие самолеты обстреляли нас, мирных людей, из пулеметов. Двух мальчишек ранило, а мне пуля задела голову по касательной — загорелись волосы. Подняла голову вверх, и увидела самодовольные улыбки немецких пилотов, пролетавших над нами на малой высоте. Эти злобные улыбки не забыла до сих пор!.. Позже я работала в военном госпитале. И так плакала над каждым умиравшим раненым…
— Я получила повестку из военкомата после окончания школы. Была направлена под Сталинград. Что такое война, мы, призывники, поняли очень быстро, когда на наших глазах немцы под Эльтоном разбомбили два эшелона. Бомбежки и бои не прекращались ни днем, ни ночью. А мы с другими девочками пекли хлеб в полевой пекарне на левом берегу Волги — сами таскали 50-килограммовые мешки, месили тесто. Когда в феврале 43-го перебрались в Сталинград, у всех нас на глазах выступили слезы — от разрушенного города почти ничего не осталось…
— Никогда не забуду, как в августе 42-го немецкая авиация бомбила Сталинград, мирный и беззащитный город, превращая его в развалины. Налеты длились непрерывно — самолеты шли эскадрильями, как волнами. Горели жилые дома, магазины, склады и другие здания — буквально всё охватил огонь, и тушить пожары было уже некому. Дым заслонил солнце, день стал ночью — если есть на земле ад, это был именно он! Крики, вой, грохот мерещатся до сих пор. Так и неизвестно, сколько тогда погибло местных жителей и приезжих из числа эвакуированных.
— В нашем поселке Кузьмичи немцы, когда пришли в поселок, выгнали всех из домов, независимо от возраста, погнали в сторону Гумрака, а потом мы попали в пересыльный лагерь в Ростовской области. Мой брат Вася с рождения был инвалидом — у него отнимались ножки. Мама несла его на руках, кутая в одеяльце. По дороге Вася заболел и умер, мама его кое-как похоронила, а потом, приезжая на это место уже после войны, так и не сумела отыскать могилку. Хотя я была еще маленькая, но помню, как в бараке стояли стоны, помню голод и вшей, кусавших до крови… Один барак вместе с людьми фашисты сожгли — там кто-то заболел тифом, а немцы боялись инфекции.
С. ВАСИЛЬЕВ, г. Урюпинск.
Использованы воспоминания жителей Волгоградской области Ираиды Федоровны Ендавицкой, Ивана Федоровича Попова, Марии Григорьевны Мелиховой, Веры Васильевны Врозовской, Владимира Михайловича Чекунова, Валентины Тимофеевны Хабаровой.