По законам военного времени

Сотрудники Урюпинской межрайонной прокуратуры поделились с "Урюпинской правдой" архивными св сведениями о работе своих коллег в годы Великой Отечественной войны. 

Сохранился приказ № 1 от 5 октября 1923 года за подписью Христолюбова: «На основании телеграфного распо- ряжения прокурора Республики и распоряжения царицынского губернского прокурора я утвер- жден в должности помощника прокурора по Хоперскому округу Царицынской губернии и с сего числа вступил в исполнение своих обязанностей.

Являясь органом надзора от имени государства, предлагаю по всем вопросам, касающимся ведения прокурорского надзора, обращаться ко мне в камеру, расположенную в ст. Урюпинской по Октябрьской (бывшей Просвировской) улице в д. № 9». Под камерой подразумевается комната, а старый дом с таким номером на Октябрьской стоит и поныне.

Вскоре штаты ведомства были расширены. Известно, что с января 1941-го по февраль 1945-го Урюпинскую прокуратуру возглавлял младший советник юстиции Михаил Паршин. В конце войны ему было немного за пятьдесят. На фотографии — простецкое лицо, плотно сжатые губы, строгий взгляд. Больше о Михаиле Алексеевиче мы не знаем ничего, кроме того, что ему и его подчиненным пришлось работать с огромной нагрузкой — вся страна не жалела себя. К обычным обязанностям до- бавился контроль за неукоснительным соблюдением указов и постановлений военного времени.

Из тогдашних приказов Прокуратуры СССР и Народного комиссариата юстиции следует, что всякий, кто нарушает закон, будет подвергаться наказанию, а прокурорские проверки и расследования уголовных дел предписывалось проводить в кратчайшие сроки и без бюрократизма и волокиты.

Не должен был ослабевать надзор за исполнением законов по охране общественного порядка, жестких требований к трудовой дисциплине, прав и интересов военнослужащих и их семей, охране социалистической собственности от преступных посягательств. А во главе угла было исполнение законов о производстве и поставках военной продукции, о помощи фронту, об укреплении тыла. Интересно, что только лишь в сентябре 1943 года для прокурорскоследственных сотрудников ввели классные чины, приравненные к воинским званиям, с выдачей форменного обмундирования. Чины, погоны, форма — сегодня всё это в прокуратуре кажется вполне привычным.

В марте 1942-го в ряды Красной армии был призван помощник урюпинского районного прокурора Федор Табачко. Довоевал до победного мая 1945-го. Домой вернулся с медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Кавказа». Работал дальше — в отставку ушел в 1953-м в звании майора юстиции.

Не довелось вернуться следователю районной прокуратуры Василию Гладкову, ушедшему воевать в самые первые дни Великой Отечественной — в начале июля 1941-го. Рядовой 605-го стрелкового полка 131-й стрелковой дивизии Гладков оказался в котле под Киевом. Дивизия погибла, а недавний следователь вместе с тысячами красноармейцев попал в плен. Умер 13 февраля 1942-го в шталаге IV-Б — одном из самых больших немецких концлагерей для военнопленных солдат вблизи Мюльберга в Саксонии, занимавшим площадь в тридцать гектаров. Похоронен на кладбище Нойбурксдорф неподалеку от Мюльберга. Василию Григорьевичу исполнилось чуть больше сорока…

Иначе было нельзя, потому что «если Родина в опасности — значит, всем идти на фронт». Они и уходили, а те, кто оставался, брали на себя обязанности ушедших и несли службу по законам военного времени.

С. ЗАВОЗИН.