Его искали родные, считая пропавшим без вести. Урюпинские поисковики Людмила и Юрий Неделько установили судьбу красноармейца Ивана Котлова, не вернувшегося домой.
Эта история началась с поисков отца Юрия Ивановича Неделько, который, как потом оказалось, погиб в плену. В последнем письме отец, Иван Данилович, ушедший на фронт в июле 1941-го, написал, что его часть находится у Гомеля, живут в палатках под дождями. Наверное, под теми же дождями вымокал и Иван Котлов, призванный Урюпинским райвоенкоматом 9-го числа того же июля и направленный в 464-й гаубичный артиллерийский полк 151-й стрелковой дивизии Центрального фронта. Она вместе еще с пятью дивизиями под белорусским городом Гомелем попала в полное окружение, а артиллерист, как и Иван Неделько, — в немецкий плен. Но всё это выяснится через много лет — в Книге памяти Волгоградской области красноармеец из Урюпинска и сегодня значится как без вести пропавший.
Провоевал он совсем недолго — Котлов Иван Захарович 1905 года рождения угодил в плен 16 августа 1941-го. Это следует из стандартной персональной карты военнопленного, из которой можно узнать и другие данные — возможно, они помогут родственникам идентифицировать своего деда или прадеда. Правда, фамилия в карточке записана на германский манер — «Готлов».
Уроженец хутора Дьяконовского Петровского сельсовета Урюпинского района. Девичья фамилия матери — Дьяконова. Жена — Клавдия, проживавшая в Урюпинске по улице Цыбинской, 24 (сейчас это улица М. Горького). Рост — 167 см, темноволосый, особых примет нет, на момент пленения был здоров. Отпечаток указательного пальца правой руки. В карте отражена и недолгая лагерная жизнь нашего земляка.
В ноябре был принудительно привит от тифа и паратифа. В составе рабочей команды №51 работал в немецком городе Вилькау. Содержался в лагере для солдат — шталаге VIII E (308) в городке Нойхаммер на территории Германии, лагерный номер — 54188. В документе ничего не сказано об условиях содержания, но известно, что осенью 1941-го в шталаге 308 самым теплым местом считалась уборная, куда счастливчики из числа заключенных на ночь набивались так, что спали стоя. Остальные, чтобы спастись от холода, рыли ямы-норы, укрывались шинелями, у кого они были. Охрана развлекалась тем, что обезумевшим от голода военнопленным бросала через колючую проволоку брюкву. И заключенные, набрасываясь на нее, устраивали смертельные давки… Иногда давали суп из брюквы и шпината с неочищенной картошкой и немного хлеба. В иные дни из лагеря вывозили по двести трупов. Считается, что в шталаге 308 погибло от двадцати до пятидесяти тысяч наших военнопленных.
3 декабря 1941-го на карточке Ивана Котлова немецкий писарь поставил штампик в виде креста — умершего красноармейца исключили из списков. Похоронили в Вилькау, полоса I, участок 28, могила 6. В феврале 1945-го лагерь освободила Красная Армия, и тысячи трофейных карточек военнопленных легли на стол наших военных переводчиков. Они всё добросовестно перевели, но кто-то велел засекретить сведения и отправить в архив на долгие годы. Так что ни Клавдия Котлова, ни сестра Марфа Захаровна, тоже жившая на Цыбинской, ничего не узнали о супруге и брате, разделившем участь миллионов советских солдат. С огромным опозданием, но об этом всё же стало известно…
С. ЗАВОЗИН.
НА СНИМКЕ: персональная карта военнопленного Ивана Котлова.
