Наш регион всегда имел славу всероссийского огорода, которая в последние годы подтверждается солидным урожаем в несколько миллионов тонн. Вспомните: почти каждый, возвращаясь из областного центра, старался прикупить мешок-другой отборного лука или городищенских томатов. Увы, в последнее время огородническую славу изрядно подпортили сообщения СМИ из разряда «мигранты заливают «химией» земли региона». Вывод из таких публикаций можно было сделать только один: в погоне за рекордными объемами сельхозпроизводители совершенно забыли про качество и безопасность. А у покупателя особого выбора нет — как понять, какой перед тобой помидор — химический или натуральный? Высокая цена не всегда гарантирует качество.
Для того, чтобы закрыть эту проблему, со следующего года заработает новый федеральный закон «Об органической продукции». Желающие производить такую продукцию должны полностью отказаться от агрохимикатов, пестицидов, антибиотиков, стимуляторов роста и прочей химии. В растениеводстве, например, в качестве альтернативы предлагается использовать навоз, древесные отходы, остатки сельхозкультур и иные натуральные улучшители почвы. Кроме того, нужно будет получить специальный сертификат и зарегистрироваться в реестре производителей органической продукции. На «чистой» продукции будет помещаться соответствующий знак (на снимке) и покупатель, приходя в магазин, будет точно знать, что именно он покупает. К слову, продукты с маркировкой вроде «био», «органик», «живой» можно и сейчас найти на полках супермаркетов, вот только производители помещают ее, исходя из только им одним известных стандартов и правил. Новый же закон эту «лавочку» прикроет: органическим будет только то, что соответствует требованиям одноименного закона.
В теории новый правовой акт нацелен на получение безопасной продукции и сбережение природы. Хороший закон, но насколько реализуемый? За комментарием мы обратились к первому заместителю Комитета Госдумы по аграрным вопросам Владимиру Плотникову.
— Требования к производимой органической продукции в законе довольно жесткие — согласен. Но они таковы во всем мире — и в Европе, и в Америке, и даже в Африке. Тут не может быть компромиссов, — говорит Владимир Николаевич. — Безусловно, необходимо понимать, что в масштабе широкого производства доля органической продукции будет небольшой ввиду ее высокой себестоимости и, соответственно, высокой конечной цены для потребителей. Но спрос на такие экологически чистые органические продукты питания растет и в России, и в мире, а значит, это направление будет развиваться. Тем более, что в США объем рынка органических продуктов составляет около 40 млрд. долл., в Китае — почти 6 млрд. евро. А российский экспорт органической продукции — всего 20 млн. долларов при наших-то возможностях. Но чтобы наращивать экспорт, мы должны выдерживать международные стандарты, иначе ее просто будут брать у других. Считаю сильной стороной закона то, что мы прописали там именно такие требования, и в перспективе это нам очень поможет.
Высокая себестоимость и высокая конечная цена для потребителей — самые слабые места органической продукции. А у большинства сельхозпроизводителей задача обратная — минимизировать издержки, чтобы получить максимальную прибыль. Именно поэтому большинство опрошенных нами фермеров скептически относятся к «органическому» закону.
— Отказ от удобрений и средств защиты растений снизит урожай, — рассуждает главный агроном одного из крупных районных хозяйств. — И, если рыночная цена органической продукции будет незначительно отличаться от полученной по традиционным технологиям, вряд ли мы сможем оправдать свои затраты на внедрение «чистых» технологий.
Впрочем, есть мнения, что высокая цена органической продукции искусственно создается посредниками и торговыми сетями, а доля собственно производителей в ней не так уж велика.
С сорняками и вредителями придется бороться без химии. Вопрос — как, вручную?
— Лет пятнадцать назад я вообще не использовал никаких гербицидов — только ручная прополка, — рассказывает Игорь Панченко, который выращивает картофель в Нехаевском районе. — Еще от жука поливал, без этого никак. Проблема в том, что цена на картофель не меняется уже лет 10-12, поэтому пришлось перейти на химическую обработку. По моим подсчетам, это раз в двадцать дешевле, чем нанимать людей.
Сократить издержки органического сельского хозяйства мог бы замкнутый цикл «земледелие — животноводство», когда отходы первого шли бы на корм скоту, а полученный навоз использовался бы на полях в качестве удобрения. Проблема в том, что в девяностых годах из-за убыточности животноводства в нашем регионе возник отраслевой перекос в сторону растениеводства. Плюс севооборот стал однобоким, плодородность почвы снизилась. Поэтому хозяйства вынуждены вносить минеральные удобрения. А те, кто их не вносит, делают это не ради экологии, а просто из-за нехватки денег. Кстати, сегодня в Европе при промышленном сельском хозяйстве вносится до 800 кг удобрений на гектар, у нас же — 150-200. Там высоких показателей урожая добиваются интенсификацией, у нас же — объемом земли.
Даже то, что выращено по традиционным технологиям, по словам аграриев, не всегда удается пристроить по выгодной цене. Органическая продукция, по разным оценкам, раза в 2-3 дороже и на внутреннем рынке вряд ли найдет массового покупателя.
— Людям зачастую все равно, какие затраты я понес, — продолжает Игорь Панченко. — Если рядом с моей экологически чистой картошкой по 23 рубля за кило стоит с виду такая же, но по 15 рублей, как думаете, какую купят? Люди сейчас мало задумываются о безопасности и экологичности, смотрят в основном на цену, а не на качество. В мегаполисах или за рубежом, может, это и модно, но там и платить за эту «натуральность» готовы.
Возможно, проблему сбыта решил бы экспорт. Вот только пойди доберись до иностранного покупателя, когда посредники так и норовят купить твой натур-продукт за полцены. Бизнес есть бизнес.
Наверное, всеобщая химизация не может продолжаться до бесконечности. Предпосылки к этому уже есть и в нашем районе. Владелец Добринского сада Николай Саютин рассказывает, что он старается вообще обходиться без гербицидов, фунгицидов и прочего. Так он выращивает, например, малину. А вот яблони все равно приходится обрабатывать за сезон два раза — иначе об урожае можно забыть.
Есть и другой взгляд на то, почему крупные сельхозпроизводители не готовы переходить на органические технологии. Просто не хотят. Даже при плохоньком урожае они в какой-никакой прибыли. А «органическую» продукцию выращивать гораздо сложнее. Тут одних удобрений мало, нужен научный подход. Выстраивание правильного севооборота, тщательный выбор сортов, грамотное внесение органических удобрений — так называемое адаптивное земледелие. Впрочем, нужно сказать, что никакой «обязаловки» закон не вводит, каждый может выращивать что хочет и как хочет. Но можно предположить, что без масштабной разъяснительной работы и мер государственной поддержки аграрии не начнут массовый переход на «органику».
— Поддержка органического сельского хозяйства должна иметь специфику. Здесь выше издержки, ниже выход конечной продукции, большая подверженность природным рискам и т. д. Сами крестьяне, сельхозпроизводители лучше всех знают, какой должна быть поддержка таким хозяйствам. А мы, со своей стороны, наш Аграрный комитет Государственной Думы максимально поможем им быть услышанными. Посмотрим, как начнет работать закон, какие будут пробуксовки. Возможно, и здесь понадобятся коррективы, — говорит Владимир Плотников.
Д. ХОМЮК.
