Воспоминания нашего земляка Александра Сергеевича Бурцева вошли в книгу Артема Драбкина «Я дрался на Т-34». Ценность издания в том, что воспоминания фронтовиков здесь даны как прямая речь, в этих интервью нет фальши, парадности, пустословия.
Александр Бурцев родился в 1925 году в Урюпинске. Летом 1942-го, когда немец подходил к Сталинграду, одноклассники Саши, кто постарше, ушли добровольцами на фронт и почти все погибли. А он вместе с другими пацанами записался в истребительный батальон, чтобы ловить шпионов, — мужчин не хватало. Ребята с винтовками патрулировали город, охраняли райком партии, горсовет, маслозавод и лензавод. Диверсанты не попадались, но вот воров ловили.
Осенью того же года Саша поступил в сельхозтехникум. В ноябре, во время подготовки к контрнаступлению под Сталинградом, Урюпинск заполонили войска.
Из воспоминаний Александра Бурцева: «В соседних с нашим домах остановились танкисты. Я к ним повадился ходить и, как говорится, влюбился в «тридцатьчетверку». Танкисты мне ее показали, рассказали характеристики. Командиром у них был лейтенант Сергей Отрощенко. Представляешь, в
44-м я прибыл на 3-й Украинский фронт и попал в батальон, которым он командовал, став к тому времени майором».
А тогда, в 43-м, в возрасте семнадцати с половиной лет юного урюпинца призвали в армию — «нас не принимали, но мы так просились, что военком сжалился и направил в 1-е Саратовское танковое училище». В школе Саша научился обращаться с оружием и стрелять, знал устройство трактора, так что учеба давалась легко, учили хорошо, кормили — тоже. Хлеб, масло, вермишель с тушенкой — Сашка такую дома не пробовал, многие поправились. Обучение длилось полтора года: теория — в классах, практика — на полигоне, где курсанты водили бронемашины различных типов, стреляли, разбирали тактику.
После выпуска в августе 44-го новоиспеченных танкистов привезли на завод в Нижний Тагил, где работали даже мальчишки
13-14 лет. Танкисты помогали собирать и укомплектовывать свои машины. Потом прошли 50-километровые марши. А вскоре эшелон покатил через полстраны — в Румынию.
«Особенно тяжелые бои были в районе Секешфехервара. Там я уничтожил свой первый танк. Мы атаковали, и вдруг слева из-за лесочка правым бортом к нам выполз немецкий танк — полз занять позицию для обороны. Я заряжающему говорю: «Бронебойным». Наводчику: «Правее рощи. Танк». Он ему как врезал в борт — тот загорелся!»
Запомнилось боестолкновение со знаменитыми немецкими «тиграми» в декабре 44-го. В том же месяце танкисты занимали один город за другим, захватывали трофеи, в том числе эшелон легких танков, уничтожали вражескую технику. Доставалось и нашим. Из воспоминаний:
«Из засады немецкий танк врезал нам. Болванка попала в башню, от удара меня контузило, сломал левую руку, да еще вдобавок немного поранило осколками брони. Второй снаряд нам влепили в трансмиссию. Танк загорелся, но мы все успели выскочить. В госпитале я провалялся почти до середины февраля 45-го, а когда выписался, то попал в другой батальон уже на должность командира взвода. Мы стояли во второй линии обороны между Келец-озером и Балатоном. Закопали танки, под танком вырыли яму для экипажа, оборудовали ее для отдыха, накрыли танк брезентом. До переднего края было километра три. Как-то раз мы ужинали внизу, когда по нам сыграл «ванюша» (немецкий реактивный миномет). В танк не попал, но страху мы натерпелись».
А потом было снова наступление. Горящие, как факелы, самоходные установки СУ-100. Штурмовики Ил-2, утюжащие передний край немецкой обороны и взрывающиеся в воздухе. И «тигры» со свернутыми набок башнями после воздушных атак. Из воспоминаний:
«Вскоре наш экипаж раздавил батарею 37-мм орудий. Удачно получилось: мы им с тыла зашли и давай их давить. За эту батарею меня представили к ордену Боевого Красного Знамени, но дали орден Отечественной войны I степени. А потом уже получил орден Красной Звезды. Я уже научился воевать… Всего я подбил один танк, одну самоходку, ну а сколько танкеток и бронетранспортеров, это я не знаю. Пехоты, наверное, человек двести-триста положил».
Весной 45-го Александр Бурцев не раз оказывался на волосок от смерти. Однажды танк подорвался на фугасе, Бурцева, ехавшего сверху, закинуло на крышу дома. Погибли механик-водитель и заряжающий, которые были в танке, и почти десять десантников, сидевших на броне. У Александра лопнули барабанные перепонки. Когда выздоровел, его перевели на должность начальника штаба батальона.
В памяти танкиста навсегда остался победный май. Из воспоминаний:
«7-го командир батальона уехал. Я, хоть и младший лейтенант, но остался за начальника штаба: «Ты тут организуй праздник. Говорят, что война кончается». Мы стояли в барском дворе — всё есть: скот, вино. Комбат приезжает 8-го числа в 12 часов ночи, говорит: «Ребята, война закончилась». Что началось — это невозможно описать: стреляли из автоматов, пистолетов, из ракетниц. Потом все за стол. Народ от радости пьет. День пьет, второй, третий. Командиры чувствуют, что надо заняться чем-нибудь. И начали технику приводить в порядок».
Подготовил С. ЗАВОЗИН.
