…«Замолчи, Алмаз!» — говорит хозяин выжлецу, молодому кобелю русской пегой гончей, звонко лаящему на меня из вольера. Алмаз слушается. Мы усаживаемся под раскидистой яблоней во дворе, и Владимир Владимирович Орлов начинает говорить о том, о чем может рассказывать бесконечно — об охоте и о собаках.
В этом году ему будет 73, а охотится он с пятнадцати. Привил любовь к этому родной дядя. Прекрасно помнит свою первую добычу — кашкалдака, так по-азербайджански называется утка-лысуха. Семья тогда жила в Баку, отец был военным, а вообще Володя Орлов родился в Киеве. Потом была учеба на инженера-электрика в Волгоградском сельхозинституте и после распределения работа в Удмуртии, где тоже охотился — бригадным способом с товарищами добывал кабанов и волков. В Урюпинск, родной город супруги, приехал в 1972-м охотником уже с солидным десятилетним стажем. Освоился сразу и успешно совмещал основную работу с увлечением всей жизни и, как тогда выражались, с общественной нагрузкой. Больше тридцати лет проработал в Урюпинских электросетях начальником диспетчерской службы и председателем профкома. Одновременно руководил секцией охотничьего собаководства при районном обществе охотников — организовывал и проводил выставки.
Вот они, выставки и полевые испытания в Волгоградской и Воронежской областях, друзья-охотники и собаководы на фотографиях в большом альбоме. Собак, которых, как и охоту, полюбил еще в школьные годы, у Орлова за всё время перебывало десятка четыре, и каждую выпестовал щенком — обучил и натаскал на зверя. До сих пор помнит их клички — Муза, Тайга, Буран, Гром. Многих питомцев привозил из Орла и Рязанской области. «Мне нравятся все собаки, но всё же я поклонник гончих — русских, русских пегих, эстонских», — говорит Владимир Владимирович. И подробно характеризует каждую породу, ее рабочие качества и собачьи стандарты от окраса до ушей. Вот уж не знал, что хвост у гончей может быть разной формы, а называется он созвучно породе — гон. И что хорошо воспитанный охотничий пёс на домашнюю животину кидаться не будет, а гончие способны охранять хозяйский двор. В отличие от борзых и других своих собратьев, они идут по следу дичи, выгоняя ее на охотника, и при этом лают с подвизгиваньем, отчего гончих в наших краях называют еще и скалунами (от слова «скалить», то есть выть).
На охоту Орлов ходит с 1961 года и всегда со своими выжлецами да выжловками, натасканными на зайца, лису, копытных. По лесу — только пешком, зимой — на лыжах. И никаких снегоходов! За сезон, бывало, добывал 24 зайца. Нынешней зимой — лишь трех и одну лисичку. Годы уже не те. Вот и собак раньше держал двух, сейчас — только одного. Но бросать свое любимое занятие не собирается. «Кто знает, что такое охотничий азарт, тот меня поймет. Если случайно встретится стоящая на месте косуля, рука на нее не поднимется, потому что тут никакого азарта», — говорит Орлов.
Мало кто в городе и районе имеет охотничий стаж больше, чем у моего собеседника. И все эти годы он соблюдал неписаную охотничью этику, запрещающую воровать чужих собак, которые, бывают, теряются во время охоты, и бить чужую, не тобой загнанную, добычу. За советом или консультацией к Владимиру Владимировичу обращаются многие коллеги из города и района. А в знак уважения поднимать флаг на недавно возродившихся выставках собак в Урюпинске доверяют именно ему.
…Годовалый Алмаз, поначалу лаявший на меня и выведенный из вольера для фотографирования, оказался вполне дружелюбным и воспитанным псом. Он и обнюхал меня как-то деликатно, и перед объективом встал, как и требовалось. У хорошего хозяина разве может быть плохая собака?
С. ЗАВОЗИН.
НА СНИМКЕ: Владимир Владимирович Орлов и его Алмаз.
