Двухкилограммовая защитная амуниция, запрет на выход из красной зоны в течение суток, ежеминутный контроль за состоянием пациентов — это малая доля тех экстремальных условий, в которых работают сотрудники ковидного госпиталя. Как же медработникам удается держать оборону в борьбе с коварным недугом 2020 года? Одни говорят, что врачи привыкли к человеческой боли и не замечают ее, другие ссылаются на то, что во время пандемии выживает сильнейший и доктора ни при чём. Мы же решили расспросить об этом человека, который недавно столкнулся с работой в ковидном госпитале. Нашей собеседницей стала Людмила Родимина, медсестра инфекционного отделения Урюпинской ЦРБ.
Она «новенькая», потому что пришла сюда месяц назад. За ее плечами одиннадцать лет работы в неврологическом отделении. На вопрос: «Кто заставил перевестись в «красное отделение»?» — отвечает, что решила сама, по зову сердца.
— В этом госпитале мои коллеги — первопроходцы и добровольцы. Вирус пока активен и малоизвестен. Появилось желание помогать людям, которые не смогли ему противостоять. Посоветовалась с мужем и рискнула. Если не мы, то кто станет спасательным кругом для земляков? — рассказывает наша собеседница.
По словам Людмилы, лечение пациентов с ковидной инфекцией отличается от привычного стационарного. Рабочий день по инструкции начинается в восемь утра, а по факту на сорок минут раньше. Это время уходит на дезинфекцию тела и облачение в защитный костюм. Потом начинается самое сложное — уколы, системы, отслеживание кислородных аппаратов.
— Я уже отдежурила десять смен. В первую было не просто тяжело, а очень страшно. Три медсестры на все отделение и полная неизвестность, что ожидает в течение суток, где находятся инструменты, лекарства. Коллектив оказался хорошим: несмотря на крайнюю занятость, все помогали мне адаптироваться на новом месте, — рассказывает Люда. — По возвращении домой мысли по спирали прокручивали пережитое за сутки. В глазах отчетливая картина — человек в сознании, а дышит с трудом. От этого у него паника. Ложится на живот, потому что так легче, а значит, не страшно. Люди зовут, просят, требуют облегчения. А что в этом случае может сделать медсестра? Только выполнять предписания врача, успокаивать больного, рассказывать истории о выздоровлении других.
Большинство людей быстро выздоравливают, но некоторые лечатся в стационаре не один месяц. За время работы в госпитале Людмила приметила: коронавирусную инфекцию чаще всего подхватывают люди пенсионного возраста. Если болеют, то в больницу попадают с другими членами семьи. На момент нашего интервью в отделении лечились возрастные пациенты и всего два человека в возрасте до сорока лет. В смену Родиминой, слава Богу, никто не умирал. Диссидентов на больничной койке она тоже не встречала. Однако на улицах города слышала не раз возмущения людей по поводу ношения маски и перчаток.
— Как можно доказать очевидное воздействие и коварность ковида? Привести на экскурсию в госпиталь тех, кто бойкотирует или отрицает эту болезнь. Люди так устроены: пока не увидишь своими глазами, не поверишь, — пожимала плечами медсестра. — Мне же пациенты снятся, за каждого душа переживает.
После суточного дежурства Людмила отдыхает три дня. В первый отсыпается, а два оставшихся посвящает семье. Муж — строитель, работает вахтовым методом в Москве. Трое детишек — сын и две дочери учатся в начальных классах средней школы. Они-то и становятся для мамы главным объектом внимания в свободное от работы время. Когда графики совпадают и родителей нет дома, на помощь приходят бабушки и дедушки с обеих сторон. Тогда единственной связью с домочадцами становится телефон.
— Во время дежурства душу согревает общение с детьми. Мы успеваем переговорить всего три раза в сутки. Главное, чтобы они здоровы были, — слегка улыбнулась Людмила.— Боюсь ли я заразиться? Об этом не думаю, потому что от меня зависит здоровье других людей. Такой самонастрой помогает каждому медработнику.
Л. ФИЛИППОВА.
