Вспоминая о Великой отечественной войне, мы чаще всего говорим о героизме, мужестве, сплоченности и самоотверженности защитников Родины. О том, что люди в критической ситуации проявляли свои лучшие качества. Однако не всегда было так. Встречалось на войне и предательство, и наговоры, и отбирание последнего куска хлеба. Были и люди, имена которых не внесены в памятные книги, они не совершили подвига, но перенесли все мыслимые и немыслимые ужасы войны, которая коренным образом изменила судьбу их самих и их семей. Одной такой истории посвящена эта публикация.
Анастасия Алексеевна Чекалина родилась в феврале 1926 года в хуторе Ольхи Урюпинского района. К началу Великой отечественной в семье Пелагеи Ивановны и Никифора Дмитриевича было семеро детей, она — старшая. С первых дней сражений отца семейства забрали на фронт. Пятнадцатилетняя Настя работала свинаркой в колхозе «Заря». О военных годах она вспоминает так:
— Животные гибли от голода и холода, а мы, совсем молодые девчонки, таскали их на руках. После разгрома немцев под Сталинградом меня направили на восстановление разрушенного города. В наши обязанности входило закапывать рвы, окопы, воронки.
С наступлением лета Анастасии разрешили съездить к матери за продуктами и одеждой. В дорогу выдали официальную справку со всеми печатями, но во время проверки в поезде сотрудники милиции справку у девушки забрали. Домой она вернулась без документов.
— Через некоторое время меня вызвали в милицию в Добринку, затем доставили в тюрьму Урюпинска, а оттуда — в Сталинград, — рассказывает она. — Меня осудили на 7 лет и этапировали в Соликамск Пермской области.
На сам суд девушку не вызывали, приговор на руки не дали, увезли — и все. Она была «указницей». В те времена такое случалось.
Для Никифора Дмитриевича Великая отечественная война закончилась зимой 1942-43 годов, когда его тяжело ранило под Сталинградом. Нашли бойца в снегу еле живым. С него пытались снять одежду и обувь, а он чуть слышно застонал. Да, было и такое на войне, что вещи снимали с убитых, хотя это и было запрещено. Подавшего признаки жизни бойца приютили добрые люди, отпоили отварами из трав, выходили до такого состояния, чтоб можно было довезти до госпиталя, там его еще немного подлечили, хотя одну ногу спасти не удалось, комиссовали и отправили домой.
Летом 1944 года в семье родилась еще одна дочь. Ее решили назвать Анастасией, в честь старшей, потому что были уверены: из ссылки та уже не вернется. А Настя смогла выжить в тех нечеловеческих условиях и приехать домой.
— Привезли нас в лагерь в резиновых калошах на босу ногу. Холод жуткий, а надеть нечего, частенько и еду отбирали мужчины. Это считается, что они все сильные и выносливые. На самом деле, как говорится, голод не тетка, и случалось такое, что тарелку с супом забирали, чтобы самим не умереть от голода. Да и супом ту похлебку не назовешь — пригоршня воды с плавающей в ней кусочком картошки. Я в живых осталась только благодаря тому, что устроилась работать на кухню: мыла посуду, полы, бралась за любую работу, какую ни предлагали.
В 1946 году Анастасию освободили по амнистии и она вернулась в родной хутор. У отца после ранения было очень слабое здоровье, но работать приходилось: председатель колхоза в случае отказа мог отправить по этапу за тунеядство. Ему так и сказали прямым текстом, что был бы человек, а статья найдется. То, что у него ампутировали ногу, не освобождало от коллективных работ. Однажды он упал с крыши, которую ремонтировал после сильного урагана. В 1947 мужчина умер от полученных травм.
Пелагея Ивановна и повзрослевшие не по годам дети выживали как могли. Старшая Анастасия работала свинаркой, потом скотником по уходу за овцами, дояркой. Младшая сестра пошла доить коров. О войне и лагере старшая говорить не могла. Она и сейчас неохотно вспоминает, как в руинах Сталинграда таскала на себе тела убитых, как вода в колодцах была бурой от крови, как ее без суда и следствия отправили в ссылку, через какие испытания она прошла там. В свой 91 год Анастасия-старшая еще очень тяжело переживает боль тех лет.
Еще один удар судьбы ее ждал, когда пришло время оформляться на пенсию. С почти полувековым стажем работы пенсию ей назначили минимальную. Объяснение простое: «Из-за отсутствия документов по личному составу колхоза «Заря» подтвердить стаж работы не представляется возможным». Попытки доказать, что она была необоснованно репрессированной, тоже не увенчались успехом. «Проведенной проверкой факт применения репрессии к Чекалиной Анастасии Алексеевне не установлен… сведениями о судимости и нахождении на спецпоселении не располагаем» — так значится в другой выданной ей официальной бумаге. Такая вот судьба.
А из всех восьми братьев и сестер в живых сейчас только она да младшая Настя. Причем младшая живет сейчас в Украине — уезжала туда к дочери, когда наши страны были в дружественных отношениях. Сейчас и рада бы вернуться, да не может из-за напряженности между государствами.
Фотографии и документы для подготовки статьи предоставил внук Анастасии-старшей Александр Палатов.
