Кузницу Ильи Фомина мы нашли по слышным издалека ударам молота по железной наковальне. Встретил нас сам хозяин, к которому лучше всего подойдет слово «основательный»: крепкий, круглолицый, в мощные руки так и просятся клещи и тяжелая кувалда. Таким и должен быть кузнец! Даже имя у него подходящее, богатырское.
Проходим в кузню. Все здесь под стать самому Илье, солидное и надежное. В полумраке языками пламени сверкает горн. На массивных столах разложены нехитрые инструменты и металлические заготовки. Никакого бардака, все в образцовом порядке. А вот и наковальня — главное рабочее место. В воздухе витает запах машинного масла и раскаленного докрасна металла. Кажется, что ты попал в какой-то уральский сказ или древнерусскую былину — настолько здесь атмосферно. Несколько смазывает картину современный электромолот, в остальном же в кузне все как и сотни лет назад. Хозяина мы застали за работой — попросили сделать воротки для гаек. Ерунда, дел от силы на полчаса. Но это сейчас, а 15 лет назад для Ильи все было в новинку. Ведь какого-то «кузнечного» образования у него нет, поэтому руку пришлось набивать на собственном опыте. Сейчас с такими вещами проще: на любую тему во всемирной паутине можно найти море информации, а в начале двухтысячных интернет для многих был роскошью.
Илья говорит, что нашел себя не сразу. После окончания школы отучился на слесаря, потом получил высшее образование. Пробовал даже заняться коммерцией — торговал вещами и «вообще всем», но однажды увидел кузнеца за работой и загорелся.
— Арендовал кузнечный цех, в котором уже было все для работы, и начал пробовать, — вспоминает Илья. — Наставников не было, поэтому получаться стало не сразу, были даже мысли бросить.
Методом проб и ошибок начал потихоньку осваивать искусство художественной ковки. Оказалось, что кузнецу просто жизненно необходимо быть еще и художником. А еще слесарем, сварщиком, литейщиком и резчиком.
— Не без труда овладел и этими навыками, — говорит Илья. — А примерно через семь месяцев сделал первый приличный забор, он и сейчас стоит на улице Пушкина.
Так и появился в Урюпинске кузнец Илья Фомин. Работ у него десятки — скамейки, навесы, ворота, различные декоративные штуковины. Что только не просят сделать! Все они изящные, но очень крепкие — на века. И в каждую кузнец вкладывает душу, без этого никак.
Работа его завораживает. Прямо на глазах с помощью неуклюжего молотка и клещей из раскаленного прутка Илья делает ажурный лепесток — почти как настоящий! Впрочем, сам кузнец не считает себя большим мастером, говоря, что в его профессии столько тонкостей, что и жизни не хватит все познать. Многое зависит от настроения — с плохим за работу лучше не браться, все равно хорошего ничего не получится. Есть в кузнечном деле и свои приметы.
— Нельзя кидать мусор в горн, нельзя садиться на наковальню или сметать с нее мусор рукой — это вроде бы предрассудки, но они влияют на общий настрой.
Из кузни Илья Фомина я уходил со смешанными чувствами. Да, здорово, когда человек нашел свое призвание и на кусок хлеба зарабатывает своими руками. Но такие работяги, как Илья, — это, скорее, исключение, их единицы. Мало кто понимает прелесть ручного труда. Кузнец и сам говорит, что вряд ли смог бы набрать учеников, даже если бы и захотел — тяжело же, в кузне надо работать. Впрочем, может, что-то изменится, и молодые люди стройными рядами потянутся в рабочие профессии. Хочется в это верить.
Кузницу Ильи Фомина мы нашли по слышным издалека ударам молота по железной наковальне. Встретил нас сам хозяин, к которому лучше всего подойдет слово «основательный»: крепкий, круглолицый, в мощные руки так и просятся клещи и тяжелая кувалда. Таким и должен быть кузнец! Даже имя у него подходящее, богатырское.
Проходим в кузню. Все здесь под стать самому Илье, солидное и надежное. В полумраке языками пламени сверкает горн. На массивных столах разложены нехитрые инструменты и металлические заготовки. Никакого бардака, все в образцовом порядке. А вот и наковальня — главное рабочее место. В воздухе витает запах машинного масла и раскаленного докрасна металла. Кажется, что ты попал в какой-то уральский сказ или древнерусскую былину — настолько здесь атмосферно. Несколько смазывает картину современный электромолот, в остальном же в кузне все как и сотни лет назад. Хозяина мы застали за работой — попросили сделать воротки для гаек. Ерунда, дел от силы на полчаса. Но это сейчас, а 15 лет назад для Ильи все было в новинку. Ведь какого-то «кузнечного» образования у него нет, поэтому руку пришлось набивать на собственном опыте. Сейчас с такими вещами проще: на любую тему во всемирной паутине можно найти море информации, а в начале двухтысячных интернет для многих был роскошью.
Илья говорит, что нашел себя не сразу. После окончания школы отучился на слесаря, потом получил высшее образование. Пробовал даже заняться коммерцией — торговал вещами и «вообще всем», но однажды увидел кузнеца за работой и загорелся.
— Арендовал кузнечный цех, в котором уже было все для работы, и начал пробовать, — вспоминает Илья. — Наставников не было, поэтому получаться стало не сразу, были даже мысли бросить.
Методом проб и ошибок начал потихоньку осваивать искусство художественной ковки. Оказалось, что кузнецу просто жизненно необходимо быть еще и художником. А еще слесарем, сварщиком, литейщиком и резчиком.
— Не без труда овладел и этими навыками, — говорит Илья. — А примерно через семь месяцев сделал первый приличный забор, он и сейчас стоит на улице Пушкина.
Так и появился в Урюпинске кузнец Илья Фомин. Работ у него десятки — скамейки, навесы, ворота, различные декоративные штуковины. Что только не просят сделать! Все они изящные, но очень крепкие — на века. И в каждую кузнец вкладывает душу, без этого никак.
Работа его завораживает. Прямо на глазах с помощью неуклюжего молотка и клещей из раскаленного прутка Илья делает ажурный лепесток — почти как настоящий! Впрочем, сам кузнец не считает себя большим мастером, говоря, что в его профессии столько тонкостей, что и жизни не хватит все познать. Многое зависит от настроения — с плохим за работу лучше не браться, все равно хорошего ничего не получится. Есть в кузнечном деле и свои приметы.
— Нельзя кидать мусор в горн, нельзя садиться на наковальню или сметать с нее мусор рукой — это вроде бы предрассудки, но они влияют на общий настрой.
Из кузни Илья Фомина я уходил со смешанными чувствами. Да, здорово, когда человек нашел свое призвание и на кусок хлеба зарабатывает своими руками. Но такие работяги, как Илья, — это, скорее, исключение, их единицы. Мало кто понимает прелесть ручного труда. Кузнец и сам говорит, что вряд ли смог бы набрать учеников, даже если бы и захотел — тяжело же, в кузне надо работать. Впрочем, может, что-то изменится, и молодые люди стройными рядами потянутся в рабочие профессии. Хочется в это верить.
Д. ХОМЮК.
