Одни буквально по кирпичам разобрали и продали чужие постройки. А другие — оперативники и следователи — скрупулезно восстановили картину произошедшего. И собрали доказательства, словно по кирпичику.
Здесь, на горе за городом неподалеку от х. Петровского, когда-то размещалась воинская часть. После того как военные ушли, оставшиеся после них строения перешли к московской фирме, собиравшейся развернуть на этой базе какое-то производство. Не вышло — москвичи обанкротились, в отношении фирмы началось конкурсное управление. Приехал управляющий, осмотрел и описал всё имущество. Каково же было его изумление, когда в следующий свой приезд он не застал на месте сразу трех построек — двухэтажного административного здания, контрольно-пропускного пункта и автозаправки. О них напоминали только остатки штукатурки, осколки кирпича и прочий мусор. Управляющий пошел в полицию.
Сыщики начали с опроса людей, живущих по соседству. Те, как оказалось, видели, что кто-то разбирает бесхозные объекты. В газете полицейские выяснили, кто и когда размещал объявления о продаже «бэушных» стройматериалов. Опросили не только их подателей, но и предпринимателей, торгующих таким товаром, и водителей, перевозящих подобные грузы. В большинстве материалов и показаний всплывал один и тот же гражданин, продававший через газету кирпич б/у. Скорее всего, незаконный демонтаж — это его рук дело. Но не мог же все постройки он разобрать в одиночку?! Полицейским удалось выяснить, что подозреваемому помогали двое урюпинцев. Установили их имена и адреса. Но первого из них и след простыл. Второй уехал в Москву на заработки. Представившись родным «москвича» его одноклассником, один из сотрудников узнал адрес, по которому он жил в столице. Сыщики попросили московских коллег найти и допросить возможного подельника. Тот лгать не стал и признался, что вместе с товарищем был нанят для разбора зданий. Парням платили по пятьсот рублей в день, и они пребывали в полной уверенности в том, что постройки принадлежат заказчику, платившему за работу. Трудились днем, никого не опасаясь. Когда работа была закончена, наниматель заявил, что строения ему не принадлежат и оба работника — получается, соучастники кражи, за разбором зданий видели только их, и, значит, обоим лучше вообще уехать из города да побыстрее. Оставалось найти второго напарника. И возводить доказательную базу дальше — на месте разрушенной. О пропавшем полиция знала лишь то, что паренек когда-то пел в казачьем хоре. Запросили сведения обо всех местных коллективах такой направленности, поговорили с руководством каждого. И в одном траурным голосом рассказали, что у них, да, пел подходящий по приметам человек, но он вдруг уехал в другой город и там скоропостижно умер. Об этом участники ансамбля узнали в соцсетях от его сожительницы и, по ее просьбе, помянули усопшего, заказали панихиду в церкви. Сыщики не поверили. И правильно сделали. Потому что вскоре выяснилось — «покойный», находясь в соседнем районе, перешел дорогу в неположенном месте, тем самым совершил правонарушение, что и зафиксировал административный протокол. Так как паренек числился в розыске, информация стала известна урюпинским правоохранителям.
Оказалось, что, уехав из города, он устроился сторожем на базу отдыха. Скрывался же не только и не столько от следствия, сколько совсем по другой причине — не хотел возвращать хору уж больно приглянувшийся казачий сценический костюм и сапоги... В остальном он подтвердил уже известные факты и дал такие же показания, как и его уже допрошенный напарник. Парни пошли по делу как свидетели, ведь ни сном ни духом они не ведали, что разбирают чужое имущество. А вот их нанимателю, продавшему краденые кирпичи, было предъявлено обвинение в совершении кражи в особо крупном размере — ущерб от нее составил больше 1,7 млн. рублей. Объемы работы, проделанной полицией, его поразили...
Когда следствие завершилось, обвиняемый, житель Урюпинска, перешел в разряд подсудимых. Приговором городского суда он был осужден к лишению свободы на три года. Об этом уголовном деле рассказала газета «Щит и меч» — центральный орган Министерства внутренних дел России. А сапоги и остальная казачья справа для выступлений вернулись в хор, за что сыщиков чуть ли не со слезами поблагодарило его руководство.
С. ЗАВОЗИН.
